— Злата, может пора уже тебе мне рассказать, почему у тебя такая дикая паника перед воинами. Тебе надо выговориться, и станет легче, и страх отпустит, если посмотреть ему в глаза. Все пассажиры лайнера отставные. Они просто любители приключений. Ведь программа тура не столько туристическая, а больше спортивная. Мы не будем участвовать, просто в сторонке постоим, — тихо заговорил Тим.
Но я была не согласна, не хочу я вспоминать это все. Просто не хочу и все тут. Что было — прошло. Надо идти дальше, не оглядываясь назад. Любимый, приподняв к себе мое лицо, продолжил уговаривать:
— Злата, я проверял твою биографию. Воины тебя не насиловали, до полусмерти не избивали. Я не понимаю, чем они могли тебя так сломать, что у тебя к ним такой дикий страх. Просто выскажись.
В глазах у меня уже стояли слезы, от такого участия Тима. Хоть и понимала, что это всего лишь программа, но мне этого было достаточно, чтобы окончательно сдаться и рассказать то, о чем я пыталась никогда не вспоминать. Слишком страшно и больно.
— В интернате к нам приходили кто-то из начальников воинов. Они выбирали нас для своих целей. Проверку пройти было легко и просто, надо было просто убить друга. А потом тебе была слава и почет. Меня на проверку водили много раз, но я не могла нажать на курок. Чтобы они не говорили, не могла и все тут. Пусть даже и не друг это вовсе был. У меня вообще друзей не было. Сначала меня уговаривали материальными благами, семьей, обещали другую жизнь, потом орали на меня, всячески давили психологически. Это страшно, Тим. Очень страшно, когда ты понимаешь, что тебе не дадут выбора. Или тебя убьют или ты их. Я когда поняла систему, вообще дикарем ходила, боялась, что подружусь и все, придут за мной ночью, и буду стоять я в той комнате, только оружие будет не у меня в руках. Понимаешь, каково это?
Но я держалась, видела, как делали старшие. Они не дружили между собой, лишь привязывали к себе слабых, кто помладше, а потом они не возвращались. Никогда и никто.
Так и меня таскали на проверку. Сначала приводили тех, с кем я хорошо общалась, а потом моих врагов. Но психолог был та еще тварь, он узнал, как заставить меня. В тот раз они привели собаку. Тимка, это было ужасно! Они ее избивали у меня на глазах, натравливали на меня, но собака кидалась на них, за что они ее еще сильнее били. Собака еле-еле дышала, кровь растекалась на полу, а они не переставали наносить ей удары, и я не сдержалась. Она на меня так посмотрела, у нее такой взгляд был полный тоски и безнадежности, что я сдалась и нажала на курок, убила сначала ее, в потом и их.
За это меня очень жесткого наказали. Заперли на несколько дней в полной темноте. Тим, воины не люди, они же хуже, чем звери, намного хуже, — закончила я свой нерадостный рассказ, слезы уже давно не текли.
Так и сидела в полной тишине, прислушиваясь к мерному стуку сердца Тима. И ловила себя на том, что, даже высказавшись перед ним, облегчения не почувствовала. Факт оставался фактом. Воины страшные, непонятные существа. Облегчение ко мне не пришло, и когда я взорвала интернат. Хотя от него не осталось там и камня на камне. Просто перевернулась одна из страниц моей жизни. Поэтому теперь я знала, что забыть проще сделать, чем отомстить и успокоиться.
Меня тогда чуть не раскрыли. Мне пришлось подставить одного из моих бывших врагов по интернату. Расстреляли его тогда у всех на глазах без объяснения причин. Просто приехали военные и полиция, спросили, как его зовут, получили подтверждение по компьютеру, и расстреляли. Он так и не узнал за что. Конечно, это была слишком большая плата, за все мои унижения на переменах, за все падения в лужи грязи. Но он умер, спасая меня, так что все грехи я ему простила.
Тим, слегка ухмыляясь, заговорил, нарушая тишину:
— Я, конечно, знал, что там все не так гладко было. Но, если честно, на тебя и не подумал.
Вздрогнула от ужаса, я, оказывается, продолжала говорить вслух, признаваясь во всех своих грехах.
— И что, даже не осудишь? — не поднимая глаз, спросила у него.
— Разве я имею право осуждать тебя, Злата? Я ведь твой робот. И, как говорили древние мыслители: «Каждый выживает, как может». В этом нет ничего предосудительного, любимая. Я просматривал все отчеты, что смог найти, того времени. Это был военный интернат, из выпускников которого создавали спецотряд. Бесстрашные воины, которые сделают все, что прикажут. После расследования причины взрыва, пришли к выводу, что проект экономически не выгодный. И были выявлены случаи сумасшествия у многих других воспитанников. Некоторые убивали прямо во время боя своих же собственных товарищей. Поэтому проект свернули. Теперь понятно, почему у тебя нет друзей, и не было никогда. Убили бы тебя. Вас ведь из других кланов для этого и брали, как пушечное мясо. А ты и тут выделилась. Ты, Злата, единственная в своем роде, особенная. Я очень горд, что ты моя хозяйка, — ровным голосом поделился своими знаниями Тим.
А потом поцеловал, застав меня врасплох. И ответила на него поцелуй я не сразу, а только после того, как Тим слегка прикусил мой язык. Возмущено замычав, стукнула робота кулаком в грудь. И он, усмехнувшись, продолжил целовать, заставляя забыть о неприятных воспоминаниях.
* * *
Чуть позже, валяясь на кровати и пролистывая путь следования, пришла к выводу, что Тим не врал. Все тайны глубокого космоса лежали в пределах Солнечной системы. И большинство остановок будут на спутниках и астероидах с какими-то аномалиями и особенностями. Очень понравился один видео момент, где человек прыгает с астероида на астероид в скафандре. Они его едва выдерживали, начиная заваливаться в сторону, и требовалось быстрее перепрыгивать на другой, чтобы совсем не свалиться.
Еще один интересный репортаж с огромного водопада, где проводятся ежегодные спуски на каноэ. Что такое каноэ мне пришлось изучать отдельно. Оказалось это изделие из натуральных пород дерева, ручной работы, жутко дорогая вещь, используется в спорте.
Тим раскладывал вещи, которые успел приобрести по пути в космопорт. Потом лег рядом на кровать и тоже то-то читал на неизвестном мне языке. Так и провели время до ужина. Поездка обещала быть веселой.
— Тим, а нас точно военные не накроют? — спросила, уже не знаю, который раз за час, я у робота.
— Нет, успокойся, любимая. Все будет хорошо, — ответил, как и прежде, Тим.
— Почему ты так в этом уверен? — не унималась я.
Робот глубоко вздохнул, и нехотя признался:
— Потому что нас тут нет.
— Как это? — удивилась я.
— А вот так. Я просто влез в базу данных и все. Мы все еще где-то в космопорте, и, судя по твоему коммуникатору, тебя еще никто не ищет, — ухмыляясь, ответил Тим, — Теперь ты успокоилась?
